Лесной народ жил своей повседневной жизнью. Орлы летали себе под небесами. В нижнем мире их видели редко, парили они высоко, почти запредельно. Но зато на них можно было мечтать, надеяться и завидовать. Зайцы прятались в норки, добыв пропитание на день, и тихо радовались, что к собственному удивлению, они еще один день остались в живых и у них даже есть морковка на сегодня. Волки хищно рыскали в поисках легкой добычи. Призвание тянуло их на подвиги - хотелось отобрать, загрузить или хотя бы открыть казиношку. Лисы замышляли очередные мошенничества, пирамиды и прочее микро- и макрофинансовые способы скоммуниздить чужую собственность. Олени призывали к миру и вегетарианству. Рыбы, напротив, призывали к мясоедству, но их никто не слышал и поэтому все считали их полезной, и даже где-то пацифистской едой. Это всегда так с теми, кто не умеет внятно формулировать свою позицию. Их едят с верой в лучшую жизнь.
Медведи тихо сидели в берлогах. Не время было куролесить по Лесу. Некоторые обитатели леса старались как можно более преданно смотреть на нового царя. Они лизали изо всех сил. Это привычное и вполне естественное для них занятие, которым они даже гордились. Среди них можно было увидеть особей, которые лизали всех предыдущих царей. Изредка языки прилипали к сиятельной заднице, а она вдруг сама оказывалась в жопе. Лизуны очень обижались, что их так подвела царственная тыква. Это считалось почти профнепригодностью, почти провалом. Но лизуны живучие. Они отрывали у себя свой язык с корнем и отращивали новый. А старый так и трепыхался, свисая с поникшей задницы какого-нибудь экса. Экс порой поглаживал эти языки, то ли ностальгируя, то ли онанируя. А в целом, лизуны процветали. Такие при всех выживут и всеми нами еще будут руководить. Это вам не муравьи-бюджетники, самые мелкие государевы работники, за счет которых обычно идет экономия средств. Их посокращали в целях подъема уровня жизни. Они и так не шиковали, но это была благородная нищета - на мизерном довольствии, зато при работе, на службе государевой. А теперь – кирдык.
В общем, обитатели Леса жили и умирали, каждый, как сумел. Большая часть жила привычно - ежедневно добывала себе пропитание, ни на кого не надеясь, ведь только именно из их карманов надо было кормить все лесное государство.
Новый царь леса Ягуар был быстрым, цепким и очень гибким. Настроение леса улавливал моментально и реагировал. Это выгодно отличало его от других царей, однако это же и вызывало какие-то смутные подозрения. Все подозрения рассеивались, когда Ягуар внимательно смотрел в глаза и обещал увеличить довольствие. Подданные замирали и начинали прокрастинировать в ожидании золотого века.
Лесные психоаналитики исследовали личность Ягуара и сделали выводы: работает крупными мазками, действует быстро и решительно. Настроение Леса чует и реагирует. Способен на все, но не мелочится. И одно только не вписывалось в габитус характера – почему-то он не отпускал старого и больного Льва, уже ничем не опасного. Это вызывало смешанные чувства у царей других лесов и лесного народа. И это было больше похоже на стиль Картошки - предпоследнего хана. На Носорога, другана Ягуара, такое тоже не подумаешь. Носорог работал грубо, но практично. Мелкими нематериальными издевательствами не интересовался.
Все гадали, кто же автор этого тюремного перфоманса со старым и больным львом. Кто надоумил на такое Ягуара? Неужели так Льва боятся? Или еще хуже. Неужели это доставляет удовольствие? В обоих случаях что-то в этом было непристойное для всего Леса. Непристойность заключалась в явной несправедливости. Как будто перед всем миром признались в том, что едят чужие козюльки. Было как-то неловко на это смотреть.
Ведь правда, как не крути - одна из заповедей Леса. В клетку надолго загоняли только по справедливости. Жители леса свободу нюхали и знают, что такое справедливость при всех разночтениях этого слова в зависимости от того, кто правит.
Лев не святой, тоже сажал пачками, хотя когда он сажал Ягуара, то не знал, что тот станет царем, а Ягуар-то знает, что держит в клетке бывшего царя. Ни один бывший царь во всех лесах огромного волшебного когда-то единого Заповедника не сидел и не сидит. Это что-то вроде царского этикета и царского же суеверия, тьфу-тьфу-тьфу. Даже очень не любившая Льва старая Рысь, недолго правившая Лесом, и та туманно намекнула, что надо прекратить мстить. Ей нынче тоже стало как-то неспокойно. Но раньше, с древнейших времен она работала в разных лесах – больших и маленьких и понимала, что нельзя так явно демонстрировать миру и поданным низкие моральные вибрации. Не царское это дело. Их обычно скрывают за высоким слогом и патриотическими огненными взорами. А тут даже этого не происходит.